Уже через несколько десятилетий со дня своего основания парканская колония стала играть заметную роль в хозяйственной жизни Тираспольского уезда и всей Херсонской губернии. Трудолюбие колонистов, помноженное на благоприятные природно-климатические условия, покровительственная в первые годы политика царского правительства и организаторская роль сельской общины превратили Парканы в процветающее село. Приведем некоторые данные за первые десятилетия:
Год Семей Лошадей Коров Овец Свиней Плугов Мельниц
Уменьшение некоторых показателей в 1828 году требует пояснений. Необычайно тяжелыми для колонистов оказались 1820-е годы. Засухи, небывалые наводнения 1820, 1821, 1828 годов, нашествие саранчи, падеж скота 1824-1825 годов довели многих парканцев до нищеты. Начавшаяся специализация крестьянских хозяйств тоже отразилась на показателях 1828 года. В численность коров включено и количество волов, остававшихся основной рабочей скотиной болгар. Несколько может удивить крайне малое число мельниц. В других болгарских и немецких колониях их было намного больше. К примеру, в Катаржине в том же 1828 г. была 21 мельница, а количество семей было больше лишь вдвое. Небольшое количество мельниц в Парканах объясняется близостью городов, особенно Бендер, где мельничное дело было" хорошо развито. На обилие ветряков вокруг Бендер обратил внимание еще А. С. Пушкин, не раз проезжавший эти места. В эпилоге поэмы «Полтава», начинающемся со слов «прошло сто лет...», Пушкин так описывает современный ему город и его окрестности: В стране, где мельниц ряд крылатый Оградой мирной обступил Бендер пустынные раскаты, Где ходят буйволы рогаты Вокруг воинственных могил. Цепкий глаз поэта отметил и большое количество ветряков, и основной крестьянский тягловый рабочий Скот - волов (буйволов). Побывавший спустя 15 лет в наших краях А. Демидов поразился отсутствию в Бендерах «не только садов, но даже деревьев», но зато отметил «множество мельниц» . Трудное начало хозяйственной деятельности парканцев еще больше возвеличивает те успехи, которых они добились в ближайшем будущем.
Формирование земельного фонда.
Главным богатством парканцев, как и всех крестьян, была земля. Формирование земельного фонда колонии продолжалось около 25 лет и протекало довольно сложно. Сразу же после согласия императора Александра I на создание шелководческой колонии в Парканах в августе 1805 года Э. О. Ришелье отдал распоряжения уездному землемеру А. С. Шаржинскому о межевании земель для парканской колонии. К декабрю того же года предварительное межевание закончилось, и парканским поселенцам было выделено 1500 десятин удобной и 150 десятин неудобной земли . Значительная часть немногочисленного пока надела была занята хуторами тираспольских жителей. Пока шло разбирательство по поводу этих спорных земель, инспектором по шелководству первым парканцам были выделены участки днестровских плавней для выкорчевки и посадки там шелковичных и фруктовых деревьев. Первыми получили такие участки вблизи с. Бычок в Комаровой балке потомки запорожцев. Затем, участки стали получать прибывавшие болгары, от Бычка вдоль Днестра к Парканам. В отличие от чиновников Министерства Внутренних Дел, Ришелье хотел видеть в Парканах полноценную колонию, то есть с отводом на каждую семью по 60 десятин земли. Это гарантировало бы колонистам безбедное существование и возможность маневрирования в хозяйственной деятельности. После принятия царского указа от 9 июня 1808 года полным ходом началась подготовка к Генеральному межеванию. Тираспольский уездный землемер Афанасий Семенович Шаржинский провел гигантскую работу. Просматриваю его черновики, написанные прямо в поле на обрывках случайной бумаги. Измерения, подсчеты, черновые наброски донесений. В итоге он нашел не только требуемое для Паркан количество земли, но и значительные излишки севернее Тирасполя. 30 сентября 1808 года А. С. Шаржинский, член опекунской конторы А. А. Розенкампф в присутствии смотрителя колонии Бабича и старосты Стояна Никова провели межевание парканской земли. План парканской колонии и данные о количестве земли заносились в специальную межевую книгу. Она хранилась в сельском приказе как главный документ о принадлежащих селу землях. В земельный фонд Парканской колонии вошли: Из казенных земель - 2435 дес. удобной и 289 дес. неудобной земли. Из тираспольских земель - 3500 дес. удобной и 106 дес. неудобной земли. Из малаештских земель - 1585 дес. удобной и 170 дес. неудобной земли. Итого земельный фонд Паркан составил 7520 дес. удобной и 565 десятин неудобной земли . План парканской земли напоминал сапог с захлестнутым вправо голенищем. Так родился знаменитый «парканский сапог», о причинах появления которого в селе до наших дней ходят легенды. Удобную землю составляли: пахотная земля - 7350 дес. фрук-овые сады - 59 дес. шелковичный сад с домом инспектора по шелководству - 11 дес. Кроме этих угодий, под поселением колонии с огородами, садами и местом для выпаса скота было занято 67 десятин земли. В 1826 году из парканской земли было выделено для церкви 85 десятин пахотной и 30 десятин степной к сенокосу земли. 2 десятины было выделено таможенной заставе. Кроме того, в удобные земли были включены 24 десятины плавней и 3 десятины вербового леса. К неудобным землям относились земли под церковью и кладбищем, под большими и проселочными дорогами, камышовыми местами и каменоломней, болотами и озерами, берегом Днестра и оврагами. Такое количество земли сохранилось за Парканами, с небольшими изменениями, вплоть до Октябрьской революции. Парканские земли с севера на юг граничили с землей Малаешт, а с 1822 года с землями казенного села Плоское, с деревней Андроновка, далее с владениями помещиков Баранчи и ротмистра в отставке Джевицы Ковача, с землями, состоящими во владении ''Тирасполя и казенного села Терновка. Тираспольским жителям была выплачена компенсация за изъятие в Парканах их хуторов. После указа 1808 года четыре сада с виноградниками, по взаимному согласию сторон, были временно оставлены за их прежними хозяевами. Один сад, недалеко от Терновки, принадлежал уже знакомому нам Авксснтию Мандрс, а три, к северу от села, - малаештским жителям Степану Родионову, Авксентию Маковскому и Прокофию Томе . Сады были оставлены владельцам с условием, что впоследствии они будут проданы Парканской колонии и никому другому Однако А. Мандра нарушил договор. Продав свой сад тираспольскому помещику Г Косенко, он уехал в Молдавию. Началась длительная тяжба парканских колонистов с помещиком. Штабс-капитан в отставке Григорий Косенко категорически отказался возвращать сад даже за выкуп, В 1815 г. начальник Одесской конторы иностранных поселенцев К. К. фон Лау совершал очередной объезд колоний Одесского водворения. Когда он прибыл в Парканы, староста колонии Иван Петров обратился к нему с просьбой о содействии, так как Г. Косенко не только не оценил сад, но даже и не приступал к его оценке, и «стесняет колонистов совершенно». Попечительный комитет подал в суд на помещика. Тираспольский уездный нижний земский суд 18 июня 1815 года постановил вернуть сад Парканам, а 2 сентября 1817 года, после очередной жалобы колонистов, подтвердил свое решение. Но не тут-то было. Косенко игнорировал решения суда и по-прежнему считал себя полным хозяином сада, находящегося на парканской земле. Лишь в 1831 году, после многократных жалоб и судебных разбирательств, сад наконец-то был передан во владение Паркан. В народной памяти он так и остался как «сад, отсуженный у помещика Косенко». Такую формулировку мы читаем в одной из ведомостей спустя 30 лет. До сих пор в селе можно услышать от стариков: «косенкува земя». «косенкув гёл». Правда, никто из старожилов уже нс знает первоначального происхождения этих названий. Спустя несколько лет после межевания спохватились бывшие владельцы парканских хуторов - жители города Тирасполя. Деньги, выплаченные в качестве компенсации за участки, закончились у многих на удивление быстро. И земли не было. Городские власти стали бить тревогу. Тирасполь того времени мало чем напоминал город. Основным источником доходов и существования большинства горожан были земледелие и скотоводство. Резкое ограничение-земельных владений Тирасполя не на шутку востревожило местную администрацию. В ходе межевания по приказу Э. О. Ришелье городу была предоставлена лишь полагающаяся городам двухвер¬стная «пропорция под выпас скота». За городской чертой, кроме парканских хуторов, остались 42 хутора и 24 колодца R Тсрновкс, Суклее и Гребениках. Губернские власти потребовали от Тираспольского магистрата способствовать развитию в городе торговли и ремесел, приводя в пример Дубоссары, Григориополь и Одессу . Однако Тирасполь настойчиво просил пересмотреть межевание и предоставить ему часть парканских земель. Прошение городской тройки руководителей - Черниговского, Сорокоумова и Калкатова - дошло до правительственных кругов Санкт-Петербурга. Это был уже не первый случай земельных неурядиц в южных губерниях, и 27 февраля 1820 года Александр I утвердил разработанные Государственным советом «Правила в разрешении казусов, встретившихся при производстве в Екатеринославской и Херсонской губерниях генерального размежевания земель». Особым пунктом в «Правилах...» подтверждался царский указ от 9 июня 1808 года и снимались претензии Тирасполя на парканскую землю . В пояснительной инструкции российского правительства от 20 сентября того же года указано было, что Тирасполю «достаточно будет к показанному городу двухверстной на выгон пропорции» . Каждый новый Новороссийский генерал-губернатор, заступавший в должность, вынужден был рассматривать жалобу Тирасполя и назначать расследование. В 1823 году М. С. Воронцов отдает распоряжение о повторном размежевании земель. В 1826 году, в начале августа, в Тирасполь приезжает землемер Екатеринославской межевой конторы Иванов с целью «приступить к вымежеванию земли под колонию Парканы и снятию с оной плана согласно указа Правительствующего сената» . После повторного обмежевания земельные владения Паркан были подтверждены и даже несколько увеличены. Парканский «сапог» сохранил за собой право на существование. Количество удобной и неудобной земли в 1828 году составило 8299 десятин 905 квадратных саженей. Земли у парканской колонии оказалось более чем достаточно. Вспомним, что Ришелье собирался заселить в Парканах 150 семей. По подсчетам высокопоставленного чиновника и автора книги «Наши колонии» А. Клауса в Парканах «могло быть водворено 135 семей» . Но массового переселения, как известно, не получилось. А. Клаус отмечает, что в Парканах «было много излишков земли» . Оброчная статья, то есть резервный фонд на случай прибытия новых семей составил 2900 десятин (!). В 1824 году на каждую душу мужского пола в Парканах приходилось по 85 десятин земли . Колонистам предоставлялась возможность широко исполь¬зовать такое преимущество. В «оброчное содержание», то есть в аренду на 1-3 года, отдавались большие участки земли, как парканцам, так и другим желающим, что приносило немалый доход общественной казне. К концу 1850-х годов земельный надел на одну душу мужского пола составил в колонии 12,5 десятин, то есть больше, чем в какой-либо другой болгарской колонии Новороссийского края . Быстрый рост населения привел к дальнейшему снижению подушного надела. К концу прошлого века он составил 3,5 десятины. За все это время земельный фонд села не возрастал. В находившихся неподалеку немецких колониях земельные фонды пополнялись за счет так называемых «мирских капиталов». Все семьи регулярно выплачивали взносы в этот фонд. Когда были исчерпаны резервы казенной земли, торговые агенты из немецких колоний постоянно разъезжали по Новороссии и Бессарабии в поисках представленных к продаже участков. Каждая новая немецкая семья получала свой обширный надел. В болгарских колониях, в том числе и в Парканах, такого дополнительного резервного фонда земли не было создано. Каждый из парканских колонистов решал свои проблемы сам, покупая или арендуя без участия общины земельные участки за пределами колонии. Еще в 1821 году купили себе земельные участки в Гребениках у помещицы А. Гаюсовой Зело Диордиев и Иван Петров и основали там свои хутора. В 1825 году Иван Гинков Обручков купил 300 квадратных саженей сада у малаештского жителя Саввы Чукурлана. В начале 1830-х годов взяли в оброчное содержание большие наделы в Бессарабии Тодор Пельтек и Петр Салабаш. Практика покупки и аренды земли продолжалась и в дальнейшем. Большие участки земли имели в Бессарабии или брали в аренду Обручковы, Градинар, Карниз, Братоевы, Николаевы и другие колонисты. Хотя земля, переданная в парканский фонд, формально распределялась по колонистским семьям, истинным ее владельцем была община. Вся пахотная земля была разделена на категории в зависимости от ее качества и удаленности от села. В Парканах эти наделы назывались «клинами». Всего таких клинов было 5. Каждый колонист имел в «клинах» свой надел. С интервалом в 12 лет земля перераспределялась между хозяевами. Часть пахотной земли на 3-4 года оставлялась свободной от обработки и называлась «толокой». По наследству передавались лишь сады, протянувшиеся вдоль Днестра, и, естественно, приобретенная за свой счет земля. Кроме лично колонистских, на резервной земле были разбиты «общественные сады», то есть принадлежавшие всей общине. Они сдавались в аренду как парканцам, так и иногородним, К концу прошлого века в селе остро ощущался земельный голод. Случаи продажи земли и домов были крайне редким явлением. Земля в Парканах ценилась очень высоко, больше, чем где-либо в Тираспольском уезде. В 1913 г. во всей Парканской волости было зарегистрировано лишь 4 случая продажи земли общей площадью 8,59 десятин по цене 747 рублей за 1 десятину. В Гликстале, втором по дороговизне в уезде, земля в это же время продавалась по 550 руб. . В годы первой мировой войны земля несколько подешевела. Но в Парканах был зарегистрирован лишь один случай продажи 1,08 десятины земли общей стоимостью 528 руб. Цена этого участка земли была на 200-300 руб. выше, чем аналогичные в других селениях Тираспольского уезда15. К тому времени в связи с нехваткой земли сложившийся веками севооборот стал нарушаться. Все большая часть толоки ежегодно обрабатывалась и засевалась.
Шелководство
Основание Парканской колонии удачно совпало с повышенным интересом российского правительства к развитию шелководства, начало которому в России положил еще Петр Великий. Однако более пристальное внимание этой отрасли хозяйства стало уделяться лишь в конце XVIII века. 8 ноября 1797 года император Павел подписал указ «О водворении в России шелководства». Первым инспектором по шелководству был назначен уже знакомый нам коллежский советник барон Маршал фон Биберштейн, изучавший шелководство в Персии. Когда в начале 1804 года М. фон Биберштейн получил донесение из Тираспольского уезда об обнаруженной шелковичной плантации, он лично выехал в Парканы и затем доложил Министерству финансов о необходимости ее изъятия из местного управления. Биберштейн изложил свои соображения о том. «чтобы выстроены были там из остатков от суммы по шелководству сарай и избы» . По замыслу центральных и губернских властей Парканы должны были стать базой для развития шелководства во всей Херсонской губернии. В колонии был заложен питомник, выстроен дом для губернского инспектора по шелководству. Далеко не праздный интерес к новой отрасли хозяйствования проявил лично Э. О. Ришелье. 1807-1808 годах по его инициативе в Одессе появилось много шелковичных насаждений. Генерал-губернатор сам проводит агро¬номические эксперименты. «Я осмотрел сад одного молдаванина в несколько тысяч шелковиц, - пишет он Контениусу. - Я купил у него сотню, чтобы посадить в моем саду... Я опробовал, какие шелковицы приживаются лучше в разных типах земли». Ежегодно инспектор Херсонской губернии по шелководству присылал лично Ришелье донесения о состоянии дел во вверенной ему отрасли. В сводную ведомость включались все помещичьи имения, казенные села и колонии, где разводились шелковицы. Особым разделом шли Парканы. В отличие от всех остальных села и колоний в ведомости указывался каждый парканский хозяину начиная со смотрителя колонии и священника. Во всей Херсонской губернии, по данным за 1813 год, было выделано шелка: сырца - 4 пуда 17 фунтов 53 золотника пряжи - 1 пуд 13 фунтов 48 золотников16 Основная часть этого шелка производилась в Парканах. 69 семей колонистов сдали шелка: сырца - 3 пуда 17 фунтов 53 золотника пряжи - 1 пуд 10 фунтов 48 золотников, то есть почти всю пряжу. Абсолютное большинство шелка было выделано колонистами в своих хозяйствах. При казенном саде - лишь 5 фунтов шелка-сырца и 5 фунтов 24 золотника пряжи. Вклад колонистов в шелководство был неодинаков. В среднем каждый хозяин сдавал по 2,5 фунтов шелка-сырца. Встречались хозяйства, сдававшие и менее одного фунта, и, наоборот, намного превышавшие средний показатель. В том же 1813 году инспектору по шелководству Танскому представили: Шелка-сырца Пряжи Мито Добров 6 ф. 24 зол. 6 ф. 15 зол. Добри Митов Добров 5 ф. 48 зол. 2 ф. 27 зол. Самойло Чумаченко 5 ф. 48 зол. 1 ф. 48 зол. с вященник Николай Делов 4 ф. 70 зол. 2 ф. 48 зол. 27 парканских хозяйств вообще не занимались шелководством, и в ведомость не были включены. Ежегодно в колонии высаживали все новые саженцы шелковицы. К старым 5310 деревьям с 1807 по 1812 годы было добавлено еще 16334 саженца. Высадка саженцев продолжалась и позже. Однако до предполагавшихся герцогом Ришелье 60 пудов шелка в год было фантастически далеко. Спустя 15 лет, в 1828 году, в Парканах насчитывалось тутовых деревьев: у хозяев - 24971, в общественном саду - Д 600. Шелка-сырца было сдано 4 пуда 3 фунта 82 золотника '. Как видим, прогресс за 15 лет незначительный. Правда, следует учесть, что колонисты сдавали не весь выделанный шелк. Часть его использовалась на собственные нужды. Из пряжи ткали полотенца, ткань для одежды себе и на продажу. Но причина слабых успехов в шелководстве была в другом. Уже в первые годы существования колонии парканцы все больше уделяли внимание другим отраслям сельского хозяйства: хлебопашеству, садоводству и виноградарству. Эти отрасли быстрее приносили доход, были менее трудоемкими. Государственные чиновники так и не нашли тех рычагов, которые бы заставили парканцсв усерднее заниматься шелководством. Разведением шелковичных червей, их кормлением и выделкой пряжи занимались в основном женщины. Иногда размоткой шелка занимались и мужчины. В нескольких документах 1815 года упоминается «работающий при казенном саде Васил Шелкомотальщик». В 1840-е годы - «казенного шелководства мастер Никита Бессонов». В 1870-1880-е годы размоткой шелка в Парканах занимался «ученик шелководства г. Егоров». Технология выкормки червей в течение всего прошлого столетия фактически не менялась. В этих целях хозяйка выбирала самую сухую комнату, червей кормили в основном на полу, но часто и на подоконниках, полках и печах. В Парканах существовали свои некоторые приемы в технологии шелководства. Перед завивкой червя комната огораживалась валиками колючей травы, в которой черви быстрее завивали коконы, так как им мешали передвигаться колючие шипы . Листья шелковиц для выкормки червя с каждого дерева собирались через год. В год отдыха ветви шелковицы обрезались очень коротко. После отъезда Ришелье из России внимание губернских властей к развитию шелководства на Херсонщине и, в частности, в Парканах стало ослабевать. В Парканской колонии шелководство так и осталось подсобной отраслью хозяйства. Шелковая нить производилась грубая, неровная. В лучшие годы в селе выделывалось до 6 пудов шелка. Впоследствии губернские и колонистские ведомства вновь активизировали свои действия по подъему шелководства. В 1840-е годы наступил переломный момент для парканского шелководства. Казенный шелковичный сад, пришедший к тому времени в запустение, в 1842 году был передан в бессрочное пользование известному тогда на юге России специалисту-шелководу иностранцу Зомеро. Однако уже в первый год Зомеро предложил Попечитель¬ному комитету такие высокие закупочные цены на шелк-сырец, что комитет вынужден был отказаться от дальнейшего сотрудниче¬ства с ним. Государственный департамент по шелководству предложил парканскому обществу взять на себя содержание шелковичной плантации. 24 мая 1845 года парканцы собрались на мирскую сходку. Приехавший Председатель Попечительного комитета барон Розен был заранее уверен в ее исходе. Но жители Паркан, обсудив все «за» и «против», категорически отказались от такого «довеска». Плантация находилась в самом расстроенном состоянии, была значительно повреждена скотом и наводнениями. «Мы, колонисты, - записано в мирском приговоре, - озапасились своими тутовыми деревьями. Взять же и казенную на себя мы не согласны, ибо сие будет для нас обременительно и даже служит преградой успехам по хозяйственной части» . В связи с отказом колонистов надзор за плантацией был поручен члену императорского общества сельского хозяйства юга России Н. А. Райко, известному специалисту-шелководу, имевшему в 18 верстах от Одессы образцовую шелковичную плантацию. Фанатично преданный своему делу, болгарин по национальности, Н. А. Райко не стал уговаривать парканцев пересмотреть свое решение, а взялся за обучение женщин и детей приемам шелководства . Его усилия имели некоторый успех. Как в лучшие годы, выделка шелка увеличилась до 6 пудов. В 1850 году Министерство государственных имуществ вновь предложило колонии взять плантацию на содержание. Но парканское общество снова высказалось против и выдвинуло встречное предложение: занять плантацию под усадьбы, хозяева которых будут специализироваться на шелководстве. Пять лет понадобилось властям, чтобы «переварить» неожиданное предло¬жение парканцев. В 1855 году Попечительный комитет по делам иностранцев юга России вновь предложил Парканам взять казенную усадьбу на следующих условиях: парканцы получают право разбить на территории плантации 12 усадеб, но обязаны немедленно выстроить плановые дома. Казалось, победа уже за колонистами, можно соглашаться на предложение Попечительного комитета. Но в который раз поражаешься народной мудрости и предусмотрительности! Парканцы отказываются от таких условий, считая их неприемлемыми. Только в 1858 году шелковичная плантация была окончательно сдана под усадьбы на следующих условиях: 1) в первые три года колонисты обязаны построить дома; 2) в 4-й и 5-й годы они обязуются сдавать по 2 мерки коконов в год; 3) все остальные годы сдавать по 4 мерки коконов . Так в Парканах при не совсем обычных обстоятельствах появилась новая улица, параллельная двум основным, та, что теперь называется Садовой. Тяжба вокруг шелковичной плантации лишний раз убедила государственных чиновников в том, что шелководство в Парканах не является ведущей отраслью хозяйствования. Долгие годы сельскому приказу удавалось создавать в глазах начальства видимость благополучия шелководческой отрасли, так как должного учета сданного шелка, и особенно оставшегося для внутреннего потребления, не велось. В 1880-е годы в Парканах из 400 с лишним хозяйств шелководством занималось лишь 52. По подсчетам В. А. Бертенсона, в селе к концу века осталось немногим более 3000 шелковиц . В 1890-е годы была предпринята еще одна попытка оживления шелководства в Парканах. Созданный при императорском сельско¬хозяйственном обществе юга России Комитет по шелководству стал организовывать в селе ежегодные показательные выкормки червей. В 1898 году по инициативе членов Комитета - парканского священника Ф. Делова и инспектора по шелководству Ф. Рачинского - в церковно-приходской женской школе было организовано обучение размотке шелка на трех станках, специально привезенных из Одессы. Размотке обучались сельские учительницы и 3 девочки. Главное же достижение Комитета по шелководству заключалось в том, что ему удалось найти постоянного покупателя сырья: фирму братьев Сапожниковых в Москве. Оживление шелководства наблюдалось не только ,в Парканах, но и в других приднестровских селах. В Терновкс, Кошнице, Перерытом почти все хозяйства стали выкармливать червей. В 1914 году в Парканах таких хозяйств было 242 из 950-ти. В итоге они продали фирме братьев Сапожниковых 5 пудов 29,5 фунтов шелка на сумму 91 руб. 80 коп. В 3 913 году в Уманскую сельскохозяйственную школу был направлен Ф. Радулов, обучавшийся там приемам правильного кормления червей и размотки шелка. Но своих знаний этот парканец применить не успел. Началась первая мировая война, и Ф. Радулов был призван на военную службу . В течение 1913-1914 годов Парканам и Терновке было отпущено 5200 саженцев шелковицы. Дальнейшему развитию шелководства помешали война и последовавшие за ней еще более трагические события.
