ДМИТРИЙ ДОБРОВ 12 дней на войне 2011 г. Посвящается моему отцу, Доброву Фёдору Ивановичу, гвардии рядовому 175 гвардейского стрелкового полка, 58 гвардейской Красноградско-Вознесенской стрелковой дивизии Фотография моего отца Доброва Фёдора Ивановича перед началом войны (примерно в 1940 году)
ПРЕДИСЛОВИЕИдея написать книгу о сражениях за Варницкий плацдарм в апреле - августе 1944 года появилась у меня давно. Тем более, что много информации я узнавал от моего отца, непосредственного участника событий на плацдарме. Память десятилетиями хранила эти крупицы нашей истории, правды о жестоких боях, прежде, чем всё это сложилось в книгу. И ещё скажу, что своеобразным толчком к действию, стал увиденный мною года два назад художественный фильм знаменитого американского режиссёра Стивена Спилберга "Спасти рядового Райна". Фильм потряс меня своей реалистичностью, показом жестокой правды войны, какой она была. Согласно решению, принятому на конференции руководителей трёх союзных держав - СССР, США и Великобритании, - в Тегеране, 6 июня 1944 года в Нормандии (Северная Франция) высадились американско-английские войска, открыв тем самым второй фронт в Западной Европе. О жестоких боях, которые разворачивались в Нормандии, о судьбах простых солдат союзных войск, об их героизме и подвигах во имя достижения общей цели - победы над фашизмом, - рассказал талантливый режиссёр. Примерно в те же сроки Красная армия начала операцию по ликвидации немецкой группировки "Южная Украина", по освобождению Крыма, Молдавии и Румынии. Захваченные нашими войсками плацдармы на Днестре в апреле 1944 года: Варницкий и Кицканский, - сыграли ключевую роль в подготовке и успешном проведении Ясско-Кишинёвской операции. Особенно яростная борьба велась за сильно укреплённый Бендерской крепостью город Бендеры. Враг хорошо подготовился к отражению наступлений войск 37 армии 3-го Украинского фронта. Накал боёв на плацдарме, плотность огня противника достигала 5-7 пуль на 1 погонный метр фронта. Наши войска несли тяжёлые потери, особенно в живой силе. Средняя продолжительность жизни на переднем крае одного солдата - пехотинца не превышала 2-3 суток. За период с 12 апреля по 20 августа на плацдарме погибли около 2 тысяч наших солдат и офицеров. Мой отец пошёл добровольцем на фронт. В качестве стрелка 175 гвардейского стрелка полка 58 гвардейской стрелковой дивизии он провёл на переднем крае Варницкого плацдарма всего 12 суток и был тяжело ранен. После лечения в госпитале, в городе Баку, он был признан инвалидом и демобилизован из армии. Такова видимо у каждого солдата военная судьба. Кто-то провел на войне все четыре года и расписался на стенах Рейстага; а кто-то погиб в первые дни войны. Но победа нам досталось одна на всех. Поэтому вечная слава каждому солдату, кто встал на защиту нашей Родины! Ныне живущим ветеранам Великой Отечественной войны низкий поклон от нас, потомков. Ваш подвиг не забудется в веках! Автор "Ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество, не иметь другой истории, чем история наших предков, как её послал нам Бог!" А. С. Пушкин Ожидание наших Закончился холодный, капризный март 1944 года, с частыми дождями и снегом. Деревья съёжились, ожидая тепла. Начался апрель. По утрам землю окутывали туманы. Всё чаще днём показывалось солнышко. Температура воздуха поднималась до + 10 градусов. На кустах сирени стали набухать почки. Если и дальше так пойдёт, то через неделю-две начнут цвести абрикосы. На востоке стала усиливаться далёкая канонада сражений. Мы знали, что Красная Армия с началом весны начала решительное наступление на юго-западном направлении. Несмотря на жестокий оккупационный режим, установленный немецко- румынскими захватчиками, информация о ходе боёв доходила и до нашего села на Днестре. Как? Секрет простой - у меня был радиоприёмник. Румынские власти под угрозой расстрела изъяли у населения радиоприёмники и даже радиоточки-репродукторы. До начала войны я работал в средней школе лаборантом в физкабинете. Когда создалась угроза оккупации, директор школы распорядился всё ценное оборудование, приборы упаковать и надёжно спрятать - закопать в укромном месте. Мы так и сделали. Я сохранил и взял с собой макет детекторного радиоприёмника и наушники. Всё это я припрятал дома, в сарае для скота. Для этого радиоприёмника нужна была длинная антенна, которую я замаскировал на верхушке старой шелковицы. И вот один раз в неделю, мы с братьями Дмитрием, Матфеем и Иваном собирались по вечерам в сарае, закрывались от посторонних, включали радиоприемник. Душа замирала от радости, когда в наушниках раздавались позывные первой союзной программы из Москвы: "Широка страна моя родная!", "Говорит Москва!" И голос диктора Левитана, спокойный, чёткий, уверенно вещал: "Передаём сводки Совинформбюро!" Поэтому мы внимательно следили за продвижением наших войск. Уже освобождена левобережная Украина, её столица - Киев. Войска 3-го Украинского фронта вели бои за освобождение Одессы и Крыма. Враг ожесточённо сопротивлялся, имея превосходство в артиллерии, танках и живой силе. Но после Сталинградской битвы произошел перелом в ходе войны в нашу пользу. Мы замечали, что по железной дороге всё чаще и чаще мчались на запад в Кишинёвском направлении составы с отступающими немецкими частями, орудиями и танками. Эти наблюдения давали нам уверенность, что недалёк час освобождения и нашего края. Это чувствовалось и по румынским оккупантам у нас в селе. Они продолжали грабить население, спешно грузили захваченное добро в повозки и отвозили через мост на западный берег. Освобождение Ранним утром 12 апреля 1944 года жители нашего села проснулись от автоматной стрельбы. Затем со стороны Днестра раздался мощный взрыв - это немцы, отступая, взорвали железнодорожный мост через Днестр. К мосту бежали, отстреливаясь немецкие и румынские солдаты, бросая свои баулы и чемоданы. Они не успели бежать через мост, многие переправлялись вплавь. К полудню улицы села заполнились советскими солдатами, автомашинами, орудиями, полевыми кухнями и другой военной техникой. Сельчане встречали освободителей хлебом-солью. Угощали нехитрой снедью: варёной картошкой, фасолью, пирогами из тыквы, и самое главное - добрым домашним вином. Всюду радостные лица, возгласы, смех! "Родненькие наши освободители! Наконец-то мы вас дождались! Спасибо великое вам! Мы пережили эту страшную, позорную оккупацию. Дождались свободы!" В этот день части 37 армии в составе 57 стрелкового корпуса под командованием генерал-майора Ф.А. Осташенко (58 гвардейской стрелковой дивизии, 92 гвардейской стрелковой дивизии и 228 стрелковой дивизии) при поддержке 23 танкового корпуса освободили город Тирасполь и село Парканы. Штурм крепости После короткого отдыха наши солдаты получили приказ командования - форсировать реку Днестр, захватить на западном берегу плацдарм, расширить его и продолжать наступление.
Река Днестр в это время года обычно полноводна от прошедших дождей и выходит из берегов. И форсировать её с ходу, без подготовки - задача непростая. По реке быстро неслись нерастаявшие грязно-серые льдины, многочисленные бревна, коряги, деревья, трупы животных и нередко трупы людей. Воины начали готовить подручные средства. В ход пошли: двери, ворота, доски, бочки из-под горючего. Даже плотно связанные снопы из сухих стеблей кукурузы. Наши сельчане собрали и передали воинам около 30 лодок. Когда начало темнеть солдаты подтянулись к реке, начали переправу. Армии ставилась задача: прорвать оборону противника севернее и южнее города Бендеры, и к исходу 14 апреля выйти на рубеж Новые Липканы, Гиска, Киркаешты и овладеть крепостью Бендеры. По данным, имевшимся тогда в разведывательном отделе фронта крепость Бендеры с её укреплённым районом, якобы не представляла серьёзного препятствия. Переправу начали на излучине реки прямо напротив крепости. В этом месте перед крепостью было равное пространство, заросшее старыми фруктовыми деревьями. Мощные кроны деревьев, хотя и без листвы, прикрывали нашу переправу. Казалось место удобное для захвата плацдарма. Первые лодки с автоматчиками медленно ушли к западному берегу. Через полчаса они вернулись обратно. На этот раз противник, освещая реку ракетами, обнаружил лодки и открыл губительный фланкирующий огонь. Зеркало реки хорошо просматривались из крепости, и оба берега были под прицельным ружейно-пулеметным и артиллерийско - миномётным огнём. Вода закипела от пуль, снарядов и мин. Затонула лодка со связистами, затем ещё две лодки с бойцами, оказавшись беспомощными посреди реки. Но, несмотря на сильный огонь противника, переправа продолжалась. Штурмовые группы, успевшие достичь западного берега, вынуждены были залечь и окапываться. Все три полка 58 гвардейской стрелковой дивизии, неся большие потери, форсировали реку Днестр в разных местах, от района крепости до района севернее села Варницы. Вода в реке была красной от крови убитых и раненных солдат. Ночной бой В соответствии с боевым распоряжением 175 -й гвардейский стрелковый полк под командованием гвардии полковника В. И. Былинкина должен был форсировать Днестр в районе переправы 178 -го гвардейского стрелкового полка (церковь села Варница). В 21-00 во взаимодействии с соседними частями полк начал переправу подразделений полка. Противник, заняв выгодные рубежи, старался сорвать переправу наших войск. Первыми переправились и закрепились на правом берегу реки гвардейцы капитана Алексеева. Большую самоотверженную работу провели сапёры гвардии лейтенанта Верхотурова. Гвардии сержант Султанбаев, умело маневрируя лодкой, в течение ночи совершил 50 рейсов; перевёз 32 человека, боеприпасы, продовольствие. С крутого правого берега противник вёл сильный огонь из автоматов и пулемётов, забросал наших бойцов гранатами. Личный состав батальона гвардии капитана Алексеева прочно удерживал занятые позиции. Командир пулемётного отделения гвардии сержант Кадыров при форсировании реки из станкового пулемёта подавил три пулемётные точки врага. В ночь на 13 апреля была восстановлена связь с правым берегом, в результате чего артиллерия полка открыла огонь по врагу. Под сильным огнём противника 175 -й гвардейский стрелковый полк переправил более 65 человек пехоты, а к 14-00 личный состав батальонов, который достиг юго-западной окраины села Варницы, продолжал ожесточённый бой с обороняющимся врагом. К исходу ночи дивизия захватила плацдарм до 4 км по фронту и 5 км в глубину и начала окапываться. Надо было закрепиться и подготовиться к отражению атак противника. Варницкий плацдарм Плацдарм, захваченный нашими войсками севернее Бендерской крепости, назвали Варницким. 13 апреля поступил приказ о форсировании Днестра севернее села Варница и 996 стрелковый полк 230 стрелковой дивизии 57 армии. Задача перед полком ставилась такая - переправиться на правый берег, занять плацдарм в районе глубокой балки, и в дальнейшем наступать с севера на село Варница. Личный состав полка выдвинулся к реке Днестр. Переправу начали с помощью средств, заготовленных заранее - лодки, плоты, пустые железные бочки. Но вскоре саперы доставили моторные лодки и бензин. Некоторые офицеры доказывали, что немцы услышат шум моторных лодок, откроют огонь и переправа может сорваться. Так оно и оказалось. Как только первые лодки с солдатами отплыли к правому берегу, немцы из крайних домов Варницы открыли огонь, освещая переправу ракетами. Поэтому пришлось спуститься к воде, чтобы немцы не могли видеть пехоту, и по берегу пойти к северной окраине села Парканы, где сапёры соседней 58-й дивизии задействовали паром. Переправившись на пароме, пехота и артиллерия полка (четыре 45-мм орудий) начали наступление на Варницу, и к рассвету 14 апреля село было освобождено от немцев. Но, когда стало совсем светло, бои возобновились. Видимо, немцы получили приказ от своего командования сбросить советские войска в реку. Танки с пехотой начали наступать на Варницу. Немецкая авиация бомбила село. Бои были жестокие. Крайние дома Варницы переходили из рук в руки по 10-12 раз. На плацдарм всё время поступало пополнение. Активизировалась наша артиллерия и авиация. Немцам уже стало ясно, что сбросить наши войска в реку они никак не смогут. Но бои на плацдарме продолжались с неослабевающим напряжением. Наши атаки захлебывались одна за другой. Линия фронта оставалась стабильной. Подступы к городу Бендеры немцы удерживали силами 384 пехотной дивизии, частями 3 горно-стрелковой дивизии, 14 танковой дивизии. Кроме того в крепости находились части Власовской дивизии (РОА) и калмыцкого корпуса. Помимо превосходства в силах и средствах в полосе нашей армии гитлеровцы обладали еще и позиционным преимуществом. В их руках находились командные высоты и сеть мощных дотов со стенами двухметровой толщины, построенных еще до начала второй мировой войны. В 1940 году, в период освободительного похода советских войск в Бессарабию, некоторые фортификационные сооружения были взорваны. Теперь гитлеровцы вновь восстановили их и приспособили к обороне. С фронта долговременные огневые точки были тщательно замаскированы и практически не просматривались. Их особенность состояла и в том, что они не имели фронтальных амбразур и по этой причине были практически неуязвимы для лобовых атак. Зато, когда нашей пехоте удавалось вклиниваться в промежутки между дотами, находившиеся в них вражеские пулеметчики открывали убийственный фланкирующий огонь, от которого невозможно было укрыться. Перед дотами тянулся глубокий противотанковый ров шириной в пять-шесть метров. Гребни высот, занимаемых противником, почти сплошь были покрыты густыми зарослями вишневых садов, скрывавших ближайшую глубину обороны немецко-фашистских войск и позволявших им свободно маневрировать. Со своих позиций мы, по существу, не имели абсолютно никакой возможности заглянуть за передний край обороны врага. Особую роль в противостоянии натиску советских войск играла Бендерская крепость которая являлась хорошо подготовленным мощным узлом обороны. Кирпичные стены у основания были толщиной около 8 метров. Крепость имела десять бастионов, два из которых были обращены к Днестру, бастионы обведены глубоким рвом и каменным эскарпом и контрэскарпом. Для проникновения в крепость через ворота требовалось преодолеть четыре подъемных моста. За стенами - так называемая генуэзская цитадель с восемью башнями бойницами, тоже обнесенные с трех сторон рвом. Немцы модернизировали крепость: проделали дополнительные амбразуры, установили в бастионах крупнокалиберные орудия, из которых простреливались оба берега Днестра, постоянно держали под огнем Терновку, Парканы, Тирасполь. Пользуясь своим позиционным преимуществом, гитлеровцы часто переходили в контратаки, в которых наряду с пехотой и артиллерией принимали участие довольно значительные по численности танковые подразделения "тигров" и "фердинандов". С воздуха вражеские контратаки поддерживались крупными силами бомбардировочной и штурмовой авиации: ежедневно отмечалось от двухсот до трехсот самолето-пролетов. Стремясь во что бы то ни стало удержаться на занятом рубеже и при первой возможности ликвидировать захваченные нашими войсками плацдармы на западном берегу Днестра, немецко-фашистское командование стягивало к Бендерам новые подкрепления: сначала прибыла в район боев 14-я немецкая танковая дивизия, а некоторое время спустя 8-я румынская горнострелковая дивизия. За Днестром, на захваченных войсками нашей армии плацдармах, создалось такое положение, что трудно стало определить, какая сторона наступает, какая обороняется. А из штаба фронта ежедневно поступали приказы прорвать вражескую оборону! Силы армии заметно таяли. В ежедневных боях наши стрелковые части и соединения несли большие потери. Полевой военкомат Так наше мирное село стало важным пунктом подготовки наступления частей Красной Армии на Кишинёвском направлении. Фактически мы были на передовой позиции; отсюда велась переправа войск, артиллерии, боеприпасов для расширения Варницкого плацдарма. Фашисты вели по селу пулемётный, артиллерийский огонь из хорошо укреплённой крепости при поддержке авиации. Самолёты "Юнкерс - 87" группами по 10 - 12 самолётов бомбили переправу и штабы полков, дивизий, расположенные в селе. Население укрывалось в домашних погребах и подвалах. В этот же день у своих друзей я узнал, где расположился полевой военкомат. Дома я разыскал в тайнике свои документы и направился записываться добровольцем в Красную Армию. Звал с собой и своих братьев, но они возражали:Чего ты спешишь, Федя? Давай подождём, пока немного утихнет, потом сходим, запишемся!" Но моя совесть комсомольца не позволила мне оставаться дома. Огородами я добрался до школы N 2, где расположился полевой военкомат. Там уже толпились молодые ребята, мои одноклассники, друзья - односельчане. Под деревьями были расставлены столы и сидели офицеры- работники военкомата и вели запись. Я простоял в очереди около часа, когда ко мне подошёл дядя Стёпа, двоюродный брат моего отца. Он пригласил меня зайти к нему домой, пообедать, ибо время было обеденное. Жил он недалеко и я решил пойти с ним. Пообедали. Я стал собираться назад. Вдруг раздался сильный взрыв. Где-то посыпались разбитые стёкла. Я выскочил, бросился к школе, где был полевой военкомат. Увидел во дворе большую дымящуюся воронку, изуродованные тела раненных и убитых людей. Крики, проклятья, стоны раненных. Фашистский лётчик увидел скопление людей и сбросил бомбу. Несколько десятков молодых парней погибли, многие были ранены. Но я дождался, когда всё утихло, и офицеры снова продолжили запись. Вместе со многими моими земляками, меня записали стрелком в 175 гвардейский стрелковый полк 58 гвардейской стрелковой дивизии. Приказано было явиться завтра с вещами для убытия на учебные сборы по боевой подготовке Сборы Отец мой, Добров Иван Лукич, простой сельский труженик, тоже участвовал в войне, Первой империалистической, воевал в пехоте. Дошёл до Австрии в 1914 году. Мать, Неда, была домохозяйкой. Семья жила тем, что давал огород, сад и виноградник. Два года назад я женился и с женой Мотей жил у родителей. Братья Дмитрий и Иван тоже жили с родителями. Старший брат Матфей был женат, имел свой двор недалеко от нас. Три сестры: Дона, Мария и Анна вышли замуж и жили своим хозяйством. Отец мой был человеком верующим, посещал местную православную церковь. Соблюдал посты и все другие обряды. Он понимал моё желание пойти на фронт. Перекрестил, помолился и благословил. Война шла жестокая и кровавая. Все, и молодые и старые, понимали необходимость встать на защиту нашей Родины. Врага надо было сломить, изгнать из нашей земли и добить в своём логове. А вот с женой договориться мне было сложнее. Она не хотела меня отпускать на фронт, плакала, уговаривала подождать, пока войска уйдут вперёд, станет спокойнее, безопаснее. Но я понимал, что враг ещё силён, и до конца войны ещё далеко. Оставаться в стороне, когда каждый день у нас на глазах сражались и гибли в боях такие же молодые ребята, я не мог. Внутренняя совесть не позволяла. Вчера в военкомате я видел добровольцев, недавних школьников, по 15-16 лет. Они знали, каким унижениям подвергали нас румынские оккупанты. Изымали для немецкой армии почти все продукты питания, которые люди выращивали в своих хозяйствах. В любой момент румыны, по подозрению, могли избить нагайками любого человека, а то и отправить на расстрел за какой-нибудь пустяк. Безбожно грабили односельчан, входя во двор, забирали любую понравившуюся вещь. Многих земляков отправляли в тюрьму и расстреливали. Особенно комсомольцев и коммунистов. Сборы были короткими. Жена собрала мне котомку. Положила две кукурузные лепёшки, кусок сала, десяток варёных картофелин. Я переживал, что сапог у меня не было. Пошёл к отцу, он выделил мне из своих запасов новые постолы (лапти) из воловьей кожи. Обувь надёжная, лёгкая, крепкая. Одно было плохо, что после дождя, в грязи, я скользил в постолах, как на коньках. Старенький пиджак, брюки и кепка - вот и всё моё обмундирование. Я зашёл попрощаться с матерью. Обливаясь слезами, она надела на меня крестик на шнурке, обняла и сказала: "Я буду молиться, чтобы Бог хранил тебя, сынок!" Всю ночь не стихала канонада на правом берегу Днестра. Стрельба, взрывы. Шли бои за Варницкий плацдарм. Утром, в 6-00 утра допризывники собрались в центре села, у церкви. Нас погрузили в крытые брезентом грузовики и повезли в сторону Тирасполя. Учебка в Чобручах Через несколько часов мы прибыли в село Чобручи. Именно здесь расположился учебный центр и полигон для боевой подготовки молодых бойцов из местного населения. Шла война, рядом передовая, где шли тяжелые бои. Конечно неподготовленную, без боевого опыта, молодёжь направлять сразу в бой было бы неразумно и преступно. Многие из нас имели лишь малое представление как пользоваться оружием в условиях совремённого боя. Нас построили, провели перекличку. Потом строем пошли в столовую. Накормили нас очень вкусной гречневой кашей с тушёнкой, сладким чаем и белым хлебом с маслом. Казарма располагалась в средней школе. После обеда нам выдали солдатское обмундирование. Кому что досталось. Мне достались пилотка со звёздочкой и ремень. Мы ожидали, что выдадут и оружие. Но сопровождающий нас капитан сказал: "Оружия нет, придётся вам самим добывать в бою!" Выдали нам только сапёрные лопатки. Занятия начались с политинформации. Потом изучение материальной части современного стрелкового оружия: винтовки, карабина, автомата ППШ, ручного и станкового пулемёта. Каждый учился разбирать и собирать винтовку, автомат, заправлять патронами магазины, диски ППШ. Бывалые инструкторы - фронтовики обучали нас искусству ведения боя. Мы узнали такие тонкости при атаке: после короткой пробежки необходимо залечь и отползти влево или вправо. Если противник прицелился в вас, но не успел нажать курок, то этот приём поможет вам сохранить жизнь. При беге в наступлении необходимо держать автомат ППШ в левой руке, прикрывая левую часть груди диском. При следовании пехоты за танками надо бежать не сразу за танком, а несколько метров в стороне. Потому, что по танку противник ведёт сосредоточенный плотный огонь (снарядами и пулями). Как себя вести при бомбёжке вражеской авиацией: видишь, отделилась бомба от самолёта - сразу падай. Земля самая надёжная защита! Как только бомба взорвалась, вскакивай и вперёд! Эти и многие другие мудрости мы осваивали, потому, что это помогало уцелеть в бою. Проводили с нами и строевые занятия по 2-3 часа в день. Учили окапываться после атаки этой самой сапёрной лопаткой. Как отрывать окопы полного профиля.
Здесь многие набивали мозоли на руках, чтобы уложиться в нормативное время. Как метать учебную гранату - это многие проходили в школе. А вот бросать боевую гранату оказалось не так просто. Выбор оружия В одном из учебных классов я обнаружил противотанковое ружьё ПТР для ведения стрельбы по танкам. Удалось выпросить его у командира. Разобрал его, почистил, смазал керосином. Даже испытал его в действии. Достал на складе один боевой патрон. Отнёс ПТР подальше от школы. Метрах в пятидесяти стоял заброшенный школьный туалет. Я установил ПТР на ножки, зарядил патрон, прицелился и нажал спусковой крючок. От сильной отдачи я отлетел назад. Но выстрел оказался удачным - туалет снесло. Оружие оказалось исправным и надёжным, и я решил с ним идти на передовую. Боевая подготовка продолжалась десять дней. Последние два дня мы в полевых условиях, на полигоне стреляли из боевого оружия, метали боевые гранаты, вели ночные стрельбы в условиях ночного боя. Нельзя сказать, что было легко, но всё-таки мы усвоили уроки боевого мастерства и рвались на передовую. И вот сегодня 23 апреля, ночью, группа выдвигается к месту боев. Днём светило яркое весеннее солнышко. Температура воздуха до +20 градусов. Деревья: абрикосы, черешня и даже вишня начали цвести. Пахнет молодой зелёной травой. На деревьях - весёлый птичий базар. Весна! Приехала прощаться жена. В слезах, она подошла к нашему капитану, стала просить, чтобы меня послали куда-нибудь, где не так опасно. "Муж мой худенький, болезненный, товарищ командир!" Капитан вздохнул и сказал ей: "Дамочка! Кто виноват, что счастье наше в ж.....пе?" Ночью нас снова погрузили в крытые машины, и мы тронулись в путь. Мне вручили то самое ружьё ПТР, которое я испытал. Длинное, около двух метров, и тяжёлое, оно доставляло всем неудобства. Некоторым повезло, они получили карабины и по 5 патронов. Паромная переправа Часа в два ночи мы добрались до северной окраины села Парканы. Спешились и спустились к реке Днестр, соблюдая тишину. Я тащил с собой тяжеленное ружьё. На западном берегу временами раздавались пулемётные и автоматные очереди. Изредка взлетали осветительные ракеты. Сапёрные части организовали паромную переправу, протянули через Днестр трос, с помощью которого передвигался деревянный плот. Днем осуществлять переправу осуществлять было невозможно, так как район переправы был под прицельным огнём врага, особенно из крепости. Трос опускали в воду, плот маскировали, потому, что и немецкая авиация постоянно бомбила район переправы. На пароме ночью, при строжайшей маскировке, на плацдарм доставляли подкрепление, артиллерию, боеприпасы, продовольствие и другие материалы для обеспечения боя, обратно - эвакуировали раненых. Причалил паром - небольшая деревянная площадка с привязанными по бокам бочками из-под горючего. По лёгкому трапу начали погрузку. Солдаты стояли на плоту плечом к плечу. Начали осторожно продвигаться к правому берегу. От волнения я случайно нажал на ПТР-е кнопку, выдвигающую упорные ножки. Они больно бодали соседей в спины. Раздались злые смешки: "Федя! Убери эту железяку, а то мы тебя вместе с ней сбросим в воду!" Чертыхаясь, я с трудом задвинул торчащие железки на место. До берега добрались удачно. Противник не заметил нас. Спешились, тихонько окликая друг друга, с помощью провожатых, стали расходиться по ходам сообщений к месту расположения батальонов нашего 175 гвардейского стрелкового полка. Передняя линия обороны была хорошо укреплена. Траншеи в полный рост, хорошо укреплённые блиндажи и землянки, колючая проволока, впереди минные поля. От бойцов - старожилов мы узнали ситуацию на плацдарме. Ситуация на плацдарме Рассветало. Наконец-то появилась возможность рассмотреть передний край обороны. Слева - чернеющая громада Бендерской крепости, откуда шёл ураганный огонь по нашим позициям. Впереди и справа стены домов, снесённые крыши, валяющееся оружие, пулемёты, разбитые танки, трупы вражеских солдат, обломки черепицы, досок и клочья одежды... В полосе нашего 175 -го гвардейского стрелкового полка противник оборонялся частями 384-й пехотной дивизии, частью 3-й горно-стрелковой дивизии, усиленными 14 - танковой дивизии. Почти каждый день гитлеровцы предпринимали по две- три атаки на позиции наших войск, используя пехоту, артиллерию, танки, при поддержке авиации. 20-го апреля в 4-00 противник перешёл в наступление на всём фронте нашего полка силою более двух батальонов пехоты при поддержке шести танков и четырёх самоходных орудий. Танки двигались медленно, ведя огонь на ходу, а за ними пехота. Личный состав получил приказ: стоять насмерть, любой ценой удержать завоёванный рубеж. Когда танки подошли на расстояние 200 метров, заработала артиллерия и пулемёты, отрезая немецкую пехоту от бронированных машин. Танки противника двигались прямо на пулемётчиков офицера Кислова, вслед за ними наседала пехота. Расчёт станкового пулемёта гвардии рядового Арсения Шкарбута открыл ураганный по пехоте противника. В это время два танка, обстреливая боевые порядки, устремились на расчёт рядового Шкарбута, но пулемёт по - прежнему продолжал работать, отрезая немецкую пехоту от танков. Когда танк подошёл почти вплотную к Арсению, гусеницы медленно ползли на его пулемёт, Шкарбут ещё крепче нажал гашетку пулемёта. Это была последняя очередь по врагу. Арсений Шкарбут пал смертью храбрых под гусеницами немецкого танка, выполняя боевой приказ. Вместе с ним был раздавлен и его верный друг "максим". ; Боевые друзья, видя геройскую смерть отважного пулемётчика, бросились вперёд, заставив противника отойти на исходное положение. На поле боя враг оставил два подбитых танка. Соединения нашего 57 стрелкового корпуса, захватившие Варницкий плацдарм, несмотря на ожесточённые усилия врага, прочно удерживали свои позиции, хотя и несли тяжёлые потери. В течение последних трёх суток корпус активных действий не предпринимал, вели огонь по обнаруженным огневым точкам противника, переправляли артиллерию и боеприпасы, совершенствовали свои позиции в инженерном отношении. Вслед за нами, к нам в помощь, переправился 324 -й армейский истребительный противотанковый артиллерийский полк. Руководил переправой полка начальник штаба полка гвардии капитан А. Г. Зайцев. Заняв шестью батареями боевой порядок на западной окраине села Варница, полк продолжал поддерживать артиллерийским огнём действия нашей дивизии. На протяжении этих дней фашисты вели методический артиллерийско- миномётный и ружейно-пулемётный огонь по нашим позициям. Устанавливали проволочные ограждения и минировали подступы к своему переднему краю, освещая его в ночное время ракетами. Ещё одно наступление 23 и 24 апреля наши части провели в подготовке к новому наступлению. Полки приводили в порядок подразделения, пополняли личный состав, вооружение и боеприпасы. Командование и штаб уясняли задачи на местности. КП нашего полка перевели из села Парканы в село Варница. Пополнение из наших новобранцев, прошедших обучение распределили по поредевшим батальонам. Подвезли нам, как и обещали, солдатское обмундирование: гимнастёрки, брюки, сапоги, пилотки и каски. Многие мои земляки получили боевое оружие: винтовки и карабины. Моё тяжеленное ружьё ПТР передали истребителям танков. Мне досталась винтовка со штыком и подсумок с патронами. Тем временем был получен приказ командующего фронтом: наступление начать по утверждённому плану: - в 2-00 25 апреля. Ровно в два часа ночи 25 апреля на всей полосе 37-й армии загрохотала артиллерийская канонада. Ударили "катюши" 9-й артиллерийской дивизии. В сторону противника полетели тысячи снарядов и мин. Наш полк в составе 311 человек поднялся в атаку, на ходу ведя огонь. Достигли рубежа западнее грунтовой дороги из предместья Старые Липканы. Немцы предприняли контратаку, нанося главный удар по нашему левому флангу. Но наш командир полка гвардии майор Анисьин своевременно послал для прикрытия левого фланга группу автоматчиков во главе с гвардии лейтенантом Казаковым, которые прижали огнём немцев к земле и не дали им не только контратаковать, но даже и поднять головы. Однако и на этот раз дело кончилось лишь незначительным продвижением вперед, да и то далеко не на всех участках. Враг сопротивлялся с таким остервенением, что первый день наступления не дал, посути никаких результатов. В приказе командующего фронтом, полученном штабом армии поздно вечером, говорилось: "Наступление 25 апреля развивалось неудовлетворительно. Необходимо потребовать от войск и проявить самим непоколебимую стойкость, напористость при отражении контратак врага. Наступления ни в коем случае не приостанавливать... Атаку 26 апреля начать в 6.30 после 20-минутной артиллерийской подготовки по узлам обороны противника, не распыляя огня по всему фронту..." Но в 6-30 противник первый открыл сильный огонь из всех видов оружия и воспрепятствовал наступлению соединений 57 -го стрелкового корпуса. С 6-30 отбили шесть контратак пехоты и танков противника. К 14-00 после ожесточённого и упорного боя за расширение плацдарма вышли: 58-я гвардейская стрелковая дивизия - справа, 150-200 метрах восточнее перекрёстка грунтовых дорог; слева - дорога, идущая с предместья Старые Липканы, где закрепились и ведут бой. 15-я гвардейская стрелковая, перейдя в наступление, успеха не имела. 228-я стрелковая в течение суток вела тяжёлые бои с контратакующим противником. Отбила пять контратак силою до батальона, четырёх танков, трёх самоходных пушек. Ведя неравный бой с численно превосходящим врагом, вынуждена была оставить станцию предместья Старые Липканы. В 228 -й стрелковой дивизии убито 67 человек, ранено - 117. Части 58-й гвардейской стрелковой дивизии в 21-00 26 апреля, перейдя в наступление, встретили сильный ружейно-пулемётный и артиллерийско-миномётный огонь противника. В продвижении успеха не имели. Тем не менее и в этот раз результат оказался прежним. Вновь подтвердилась общеизвестная истина -- наспех подготовленная боевая операция неизбежно обречена на неудачу. Превосходящие силы противника, выгодное позиционное преимущество, сильная поддержка авиации, танки, самоходки не давали возможность продолжать наступление. Нашим войскам, как воздух нужна была передышка. Это прекрасно понимало наше командование: армии, корпусов, дивизий и полков. Знали об этом и в штабе фронта. Однако приказа приостановить атаки не поступало. Сверху всё ещё считали, возможным прорыв обороны немцев в полосе Варницкого плацдарма.
Уже неделю, как я на плацдарме. Уже немного адаптировался к атмосфере боя. Постоянные разрывы снарядов, мин и бомб, грохот пулемётов и оружейная стрельба уже стала привычной. Конечно, мне вначале было очень страшно. При каждом взрыве мины или снаряда прижимался к земле. Потом большим усилием воли заставлял себя подняться и двигаться дальше. Когда началось наступление, мы шли во второй цепи. Перед боем нам выдали боекомплект: патроны и по две гранаты. После артподготовки, мы по команде побежали вперед, ведя на ходу огонь. Под сильным ружейно-пулемётным огнём врага мы заняли назначенный рубеж. Залегли и начали окапываться. К концу дня немцы предприняли контратаку силой до роты против позиций нашего первого батальона гвардии майора Глотова. Атака была отбита. Большую помощь оказали нам артиллеристы. Они открыли сильный огонь по атакующей пехоте и танком. Прямой наводкой они подбили два танка. Пехота залегла и откатилась назад. Наступило относительное затишье. Полк продолжал окапываться. К нам, новичкам, направился командир полка, гвардии майор Анисьин, с ним были ещё несколько офицеров, командиры батальонов. Поинтересовались нашим самочувствием, нашим поведением в бою. Обратившись ко мне, командир спросил: - "Как ваша фамилия товарищ рядовой? - "Рядовой Добров, товарищ майор!". - " Образование?" - "Закончил 10 классов средней школы, работал в школе лаборантом". - "Мне нужен толковый связной, хорошо знающий местность, для передачи боевых донесений. Отправляйтесь в штаб полка, там оформят на вас приказ!" Приказ командира не обсуждается, его подлежит исполнять. Где находится штаб полка я уже знал - метрах в 400-х от западного берега Днестра, на окраине села Варница. Где ползком, где по ходам сообщений я добрался до места расположения штаба нашего полка. Доложил о своём прибытии начальнику штаба. Он тоже расспросил меня, оформил меня приказом на должность связного, подробно объяснил мои обязанности. Выдал мне полевую сумку и пистолет ТТ с двумя обоймами. Затем отвёл меня в блиндаж к штабным связистам и приказал ждать дальнейших распоряжений. Комната связистов, освещаемая несколькими светильниками из снарядных гильз, была опутана телефонными проводами, стояли полевые телефоны. В углу радист колдовал над рацией. Управлять батальонами, держать связь и корректировать огонь артиллерии, взаимодействовать с соседями по левому и правому флангу в условиях постоянного обстрела артиллерией противника и бомбёжках вражеской авиации, было довольно сложно. Проводную связь часто повреждали осколки снарядов и мин, радиоканалы заглушали помехами вражеские глушители. Тогда важные боевые донесения доставляли связные. Вот такая мне досталась военная должность. В окопах переднего мне было спокойнее, безопаснее. Теперь же я с донесениями ползал по всему переднему краю. Часто по открытым участкам, которые простреливались врагом. Штаб 58 гвардейской стрелковой дивизии находился на левом берегу в селе Парканы. Приходилось переправляться через Днестр. Переправа всегда обстреливалась немцами, особенно днём. В ясную погоду налетали немецкие "Юнкерсы" и бомбили переправу, стараясь потопить паром и другие плавсредства. Зато иногда у меня была возможность забежать домой, где я передавал жене письма моих товарищей с передовой. Мотя потом разносила их родным.
Весна помогает выживать
Несмотря на жестокие бои на плацдарме, постоянный грохот, разрывы снарядов и мин, весна брала своё. Всё чаще днём светило яркое весеннее солнце. Всё теплее становился воздух. Доцветали абрикосы, черешни. Цвели вишни, яблони и груши. На деревьях распускались листочки, прикрывая нас от врага. Окружающая природа стала обретать зелёный цвет. Дул лёгкий южный ветерок. Возле блиндажа штаба полка чудом уцелел молодой абрикос. Ствол его и ветки часто повреждали осколки и пули. Но дерево стойко стояло, пышно цвело, бросая вызов смертельной метели войны, царившей вокруг. И вот теперь на уцелевших ветвях вылезали нежные клейкие листочки... Земля, вся изрытая траншеями, окопами, изуродованная воронками от снарядов стала покрываться молодой, зелёной травкой... Я осваивался со своим положением связного. По нескольку раз доставлял боевые донесения командира полка на передний край, не взирая на непрекращающийся обстрел противника. Страх постепенно ушёл куда-то в глубину, на первое место вставала задача - выполнить приказ командира в таких сложных условиях, и при этом выжить. А выжить и помогала весна, оживающая после холодной зимы природа и родная, теплая от солнышка земля. Мне пришлось изучить все ходы сообщения, лазы в проволочных ограждения, тропинки в минных полях, наиболее простреливаемые немцами опасные места. В некоторых местах окопы противника и наши находились на расстоянии 10-15 метров. Местные жители села Липканы и Варницы спасались от пуль, снарядов и бомб в своих погребах, в своих дворах. От многих домов остались только пробитые осколками и пулями стены. Потом пришёл приказ: отправить жителей на левый берег, в села Парканы и Ближний Хутор. Полки и дивизии продолжали вести тяжёлые бои с часто контратакующим и численно превосходящим врагом. Ряды наших защитников редели после каждого боя. В некоторых батальонах оставалось по 30-40 человек, несмотря на пополнения. Многие из моих земляков были ранены, немало и погибали. Наш корпус был усилен 10-й гвардейской воздушно-десантной дивизией. В ночь на 27 апреля дивизия переправилась на правый берег и заняла боевые позиции.
Последняя попытка
Противник в течение суток 27 апреля вел организованный ружейно-пулемётный и методический артиллерийско-миномётный огонь по позициям нашего 57 стрелкового корпуса. Вражеская авиация бомбила переправу и северную окраину села Варница. Соединения корпуса снова готовились к наступлению, на правый берег доставляли боеприпасы, продовольствие. 58-гвардейская стрелковая дивизия в 15-00, во взаимодействии с частями 10-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, перешли в наступление. Но добились только незначительного продвижения вперёд. Понесли большие потери личного состава. Особенно среди молодого пополнения из местного населения. Видимо 5-10 дневных сборов для необстрелянных людей было явно недостаточно. В журнале боевых действий 173-го гвардейского стрелкового полка записано, что в ходе наступления 27 апреля полк понёс потери: ранено - 145 человек, убито - 45 человек. Но эти цифры явно занижены. Наступление других полков тоже имели незначительные успехи. Сильное огневое сопротивление противника, организованный фланкирующий ружейно-пулемётный и артиллерийско-миномётный огонь не позволял развиться наступлению. Особенно недосягаемы для нашей полковой артиллерии были ДОТы и ДЗОТы. Немцы использовали танки, самоходки, 6-ти ствольные миномёты. Такую оборону могли подавить только танки, мощные орудия, которых у нас не было. Для переправы такой техники через реку Днестр требовался 30 - ти тонный понтонный мост. Понтонные части армии ещё не добрались до места наших боёв. Командование армии подключило нам на помощь штурмовую авиацию. И вот новая попытка наступления. После авиаобработки и артподготовки переднего края противника, полки ринулись вперёд и продвинулись на 100-150 метров, достигнув рубежа полевой дороги. Контратаки немцев были отбиты. Наступление нашей 58 - й гвардейской стрелковой дивизии не принесло желаемого результата. В полосе 57 стрелкового корпуса гитлеровцы оборонялись частями 302 -й, 257 - й пехотных дивизий и 14 -й танковой дивизии. В крепости засел полк власовцев и остатки калмыцкого корпуса. Эти сражались с особенным ожесточением. Если к нам в плен попадали немцы, то у них был шанс остаться в живых. А власовцев, как предателей Родины, не щадили наши бойцы и в плен не брали, расстреливали на месте.
Последняя попытка провести наступление нашими дивизиями состоялась 30 апреля в 16-00. В решительное наступление поднялись наши 173 - й, 175 -й и 178 -й гвардейские стрелковые полки, после авиационной и артиллерийской подготовки. Перешла в наступление и 10-я гвардейская воздушно-десантная дивизия. Прорвать гитлеровскую оборону на этом участке не удалось. Причины неудачи отражены в заключительном слове журнала боевых донесений 58- й гвардейской стрелковой дивизии: "За 18 дней ожесточённых боёв части дивизии продвинулись западнее села Варница на 2 - 2,5 км и заняли прочный плацдарм на западном берегу реки Днестр, где на 1.05. 1944 года ведут упорные бои с противником. В этих ожесточённых боях дивизия понесла большие потери, главным образом в живой силе, поэтому состав активных штыков в полках временно доходил до 20-30 человек пехоты. В апреле месяце, особенно при выходе на западный берег реки Днестр, дивизия несколько раз получала пополнение за счёт населения освобождённых районов Украины. Качество полученного пополнения нельзя признать хорошим, так как из числа его примерно 25-30 % не служивших раньше в армии, а проведенная пяти -, десятидневная военная подготовка явно недостаточная, этим-то и вызваны большие потери дивизии. Наличие крепости в г. Бендеры, сильно пересечённая местность на правом берегу реки Днестр дают возможность врагу контролировать все наши боевые порядки, переправу. К тому же противник на западном берегу создал сеть узлов сопротивления, ДОТы и ДЗОТы, сплошные линии траншей и в 1,5 - 2 км от берега противотанковый ров. С большими перебоями подвозились боеприпасы. Пехота во время атак не всегда получала достаточную артиллерийскую, танковую и авиационную поддержку. Вражеские войска, используя выгодные, заранее подготовленные к длительной обороне рубежи, всё чаще переходили в контратаки с применением танков и значительных сил авиации. Мы же по-прежнему вынуждены подвозить боеприпасы с армейских складов, находившихся за сотни километров от мест сражений. На требования командиров частей и соединений ускорить подвоз боеприпасов им неизменно отвечали: экономьте снаряды и мины, применяйте их только для поражения хорошо разведанных целей". За период с 27 по 30 апреля 57 стрелковый корпус вёл тяжёлые наступательные бои по расширению плацдарма, однако, несмотря на большие потери, успеха не имел. Противник стремился любой ценой удержать занимаемые рубежи, не допустить обхода с северо-запада город Бендеры, являющегося его важным опорным пунктом. Но ему не удалось вытеснить и сбросить наши войска в реку Днестр. Захваченные нашими войсками на правом берегу реки Днестр плацдармы: Варницкий и, южнее г. Бендеры, - Кицканский, успешно были использованы в конце лета 1944 года в развёртывании военных действий по освобождению не только этого днестровского города, но и всей Молдавии. О важной роли этих плацдармов отмечено в книге немецкого генерала Курта фон Типпельскирха "История второй мировой войны": "В ходе весеннего наступления русские захватили плацдармы у Тирасполя и Григориополя и сумели отрезать все попытки немецких войск ликвидировать эти плацдармы. С тех пор, как осенью 1942 года было остановлено немецкое наступление на Дону, русские всякий раз с подлинным мастерством овладевали на всех важных рубежах такими плацдармами в качестве трамплинов для последующих наступательных операций и никогда не боялись удерживать их в любых условиях, не жалея сил для отражения немецких контратак"
Приезд командующего фронтом
О сложившейся боевой обстановке на Варницком плацдарме к концу апреля и состоянии войск, ведущих боевые действия, правдиво написал начальник штаба 37 -й армии А. К. Блажей: "Командующий армией М. Н. Шарохин и я почти ежедневно бывали на наблюдательных пунктах корпусов или дивизий, лично следили за ходом боев. Вывод напрашивался сам собой -- пора прекратить безуспешные атаки! Для человека, каким бы выносливым и закаленным он ни был, существует предел физического и психического напряжения, переступив который он впадает в состояние прострации или транса, теряет способность реагировать на внешние раздражители. Это относится не только к отдельным людям, но, как показал опыт боев, нередко в подобном состоянии оказывались целые подразделения и даже части. Многим участникам Великой Отечественной войны, в особенности командирам стрелковых частей и подразделений, несомненно, приходилось быть свидетелями таких, на первый взгляд, неожиданных явлений: заканчивается артиллерийская подготовка, огневой вал перемещается в глубину обороны противника, идут в атаку танки, а пехота продолжает лежать в окопах. Командир нервничает, ругается, грозит, но безрезультатно. Бывало и так. Стрелки и пулеметчики вслед за танками двинулись вперед и, пробежав несколько десятков метров, залегли без какой-либо видимой причины, не обращая внимания на минометный и артиллерийский обстрел со стороны противника. Никто и ничто не в состоянии поднять людей с земли, пока они не восстановят минимальный запас необходимой энергии. Поскольку их физическое и нервное напряжение перешло наивысшую грань, им нужна хотя бы кратковременная передышка. К сожалению, некоторые командиры, недостаточно знакомые с элементарными законами психологии и физиологии человека, пренебрегали подобными факторами или просто не обращали на них внимания. И это приводило порой к неоправданным потерям. Войскам как воздух была необходима передышка. Это прекрасно понимали и командующий армией, и командиры корпусов, дивизий, полков. Знали об этом и в штабе фронта. Однако приказа приостановить атаки не поступало. В один из дней после безуспешных атак дотов противника и массированного налета вражеской авиации на село Парканы, где размещался командный пункт 57-го корпуса, генерал Шарохин на свой страх и риск приказал генералу Осташенко временно перейти к обороне, переместив командный пункт на полтора километра в тыл. Вечером, докладывая по ВЧ командующему фронтом обстановку, Михаил Николаевич решительно заявил: -- Все наши усилия овладеть крепостью Бендеры не принесли пока успеха. Войска истощены. Предпринимать новые атаки считаю в настоящий момент нецелесообразным. Надо дать людям отдохнуть... Для разрушения дотов и стен бендерской крепости нужны орудия большой и даже особой мощности, которых у нас в армии нет. Наступать на доты, предварительно не разрушив их, -- значит нести большие, ничем не оправданные жертвы... Родион Яковлевич Малиновский не преминул упрекнуть Шарохина. -- Топчетесь вы на своих плацдармах, и ни с места. Себя и соседей подводите, -- сказал он. Однако не стал настаивать на продолжении атак. Потом, заканчивая разговор, добавил: -- Завтра утром буду у вас. На месте разберемся... На рассвете следующего дня Р. Я. Малиновский приехал на командный пункт армии в Суклею. Прибытие командующего фронтом в момент, когда армия не могла выполнить приказа, конечно, не обещало ничего приятного. Но мы были рады его приезду. Знали, генерал Малиновский приезжал обычно не распекать, а помогать. С командного пункта Малиновский, Шарохин и я сразу же направились на наблюдательный пункт, размещавшийся на небольшой высотке северо-восточнее Паркан. Подъехать к НП днем на машине не было возможности -- подступы к высоте простреливались противником. Пришлось поэтому более километра идти пешком по вспаханному с осени полю. На наблюдательном пункте Родион Яковлевич провел несколько часов. Отсюда очень хорошо просматривался передний край обороны гитлеровцев. Командующий фронтом внимательно изучал местность, тщательно знакомился с обстановкой не только путем визуального наблюдения, но и по фотопанораме противоположного берега, имевшейся в блиндаже НП. Толковые, обстоятельные объяснения давал артиллерист-разведчик. Несколько раз генерал Малиновский переходил от фотопанорамы к амбразуре блиндажа, рассматривал в стереотрубу высокие стены крепости, ее бастионы, зубчатые башни. -- Да, Михаил Николаевич, -- сказал он, обращаясь к Шарохину, -- действительно крепкий орешек эти Бендеры. Овладеть ими не так-то просто... Ну что ж, надо подумать, что предпринять. В первую очередь вам, Михаил Николаевич, надо подумать и вам, начальник штаба, тоже. Подумать и в самом деле было о чем. Бендеры являлись исключительно мощным узлом сопротивления врага. Чего стоила одна крепость И потом эти проклятые доты!.. -- Конечно, и доты крепки, -- как бы про себя сказал Малиновский, еще и еще раз осматривая в стереотрубу скаты высот, занятых противником, линию траншей, доты и окопы, щедро освещенные в этот час почти отвесными лучами солнца. -- Взять доты не легко, -- продолжал он, -- но все-таки, по-моему, можно. Против тяжелых орудий они вряд ли устоят. А? Как вы думаете? -- вопросительно посмотрел он на Шарохина. -- С вашего разрешения, товарищ командующий, я распоряжусь ударить по дотам прямой наводкой из тяжелых орудий. -- Не возражаю. Ударьте. Кстати проверим меткость артиллеристов генерала Ратова. Его пушки-то? -- Так точно, товарищ командующий. Из приданной нам 9-й артиллерийской дивизии прорыва. Прогремел выстрел. Два тяжелых орудия совсем недавно были поставлены для стрельбы прямой наводкой недалеко от берега: одно в бывшем капонире, другое в потерне. Но артиллеристы уже успели пристреляться. Снаряд угодил точно в цель. Однако после того как рассеялся дым, дот стоял на месте. Только на его стенке, где взорвался снаряд, образовалось большое темное пятно. -- Ну что же, здесь ясно, -- заметил Родион Яковлевич, отрываясь от стереотрубы. -- Теперь прикажите еще одним снарядом ударить вон по той серой стенке, что обращена к Варнице. -- Есть! И снова выстрел. Летящий снаряд виден невооруженным глазом. Удар. Разрыв. Клубы черного, смолянистого дыма на какое-то время окутали вражеский дот. Генерал Малиновский посмотрел в стереотрубу, потом, махнув рукой, отошел от нее: -- Никакого эффекта!.. Командующий фронтом задал еще несколько вопросов генералу Шарохину и артиллеристу-корректировщику о характере обороны гитлеровцев, о минных и проволочных заграждениях, в заключение сказал: -- Видно, вы правы, Михаил Николаевич: на этом участке рвать оборону нецелесообразно. Хотим мы этого или нет, но придется прекратить атаки и закрепиться. Временно, разумеется. Подумаем об ином варианте. Полагаю, придет время -- и оно не за горами, -- когда немцы вынуждены будут оставить крепость и доты без боя...
Переход к обороне
После приезда командующего фронтом, который ознакомился с обстановкой в 37- й армии на месте, ранним утром 1 мая был получен приказ: "Войскам нашей и соседней 57 - армии перейти к прочной противотанковой и противопехотной обороне на занимаемых рубежах". Таким образом, на Варницком и на Кицканском плацдармах установилось относительное затишье. Ведутся лишь бои местного значения. Получив приказ перейти к обороне, части нашей дивизии немедленно приступили к рытью траншей и ходов сообщения по всему переднему краю и организации системы огня, установке проволочных заграждений, минированию танкоопасных направлений. Необходимо было на расстоянии 200 - 300 метров от переднего края отрыть вторую траншею и построить ходы сообщения от первой траншеи к второй. К 5. 05. 1944 г. должны закончить третью траншею на удалении 400 - 800 метров от второй траншеи и на расстоянии 2 - 3 км от третьей траншеи построить опорные пункты с круговой обороной, пулемётные площадки по одной на 50-70 метров фронта, ячейки для стрелков через 6 - 10 метров. Большая часть полковой и дивизионной артиллерии была выдвинута непосредственно в боевые порядки пехоты с целью отражения атак противника прямой наводкой. Перед фронтом нашей 58- й гвардейской стрелковой дивизии гитлеровцы в течение ночи и первой половины дня 1 мая активности не проявляли. Вели методический ружейно-пулемётный и артиллерийско-миномётный огонь по боевым порядкам и по району переправы. Части дивизии отвечали тем же. 3 мая в 24-00 немцы предприняли попытку вести разведку на участке 178 -го гвардейского стрелкового полка, но были рассеяны миномётным огнём. В этот день вражеская авиация бомбила районы села Варница, Парканы и боевые порядки. -- мая на участке 5 -го стрелкового корпуса фашисты активных действий не предпринимали. Вели методический артиллерийско - миномётный огонь. Вечером, в 21-00, а потом в 23-00, произвели артиллерийские налёты по боевым порядкам дивизий. Соединения корпуса были заняты инженерными работами, минировали передний край, оборудовали противотанковые районы. Гитлеровцы также усиленно укрепляли свои рубежи. 5 мая соединения корпуса во исполнение боевого распоряжения штаба корпуса вели ружейно-пулемётный и артиллерийско-миномётный огонь по переднему краю и глубине обороны противника, препятствуя совершенствованию его обороны.
Используя временное, относительное затишье командование осуществляло перегруппировку войск. В течение ночи на 6 мая гитлеровская авиация бомбила сёла Варницу и Парканы. Этой же ночью 24 - й гвардейский стрелковый полк 10 -й гвардейской воздушно-десантной дивизии сдал свой участок обороны (рубеж полевой дороги) нашему 175 - му гвардейскому стрелковому полку. Мне, как связному, пришлось в эту ночь по нескольку раз передавать боевые донесения из штаба дивизии в штабы полков. Под утро, получив пакет с новым донесением из штаба дивизии, я, вместе с автоматчиком из роты охраны штаба Ваней Квашенко, отправился к переднему краю нашего полка. Маршрут этот, нами уже не раз хоженый, не вызывал опасений. Ваня полз впереди, изредка давая мне знаки рукой. Боевых действий вроде не было. Но ружейно-пулемётная стрельба велась как противником, так и нами. Особенно активно враг вёл огонь из крепости, где засели власовцы. Мы вышли уже в район нашей первой траншеи. Оставался небольшой открытый простреливаемый участок, метров 15. Ваня благополучно прополз по-пластунски, спрыгнул в нашу траншею и махнул мне рукой. Прижимаясь к земле, я начал движение. Когда до нашей траншеи оставалось около пяти метров, я внезапно почувствовал сильный удар в левую сторону. Чудовищная боль пронзила левую ногу и грудь... Я потерял сознание... Я не помню, сколько прошло времени; когда очнулся, была глубокая ночь. Часто взлетали осветительные ракеты. Сильная боль ощущалась в левой ноге, левой руке и груди. Сознание вернулось, я понял что ранен, что остался жив. Два санитара тащили меня на плащ-палатке в медсанбат, который располагался на левом берегу. Пока они тащили меня к переправе, каджый раз, когда взлетала немецкая ракета, санитары бросали меня, падая на землю. Я снова терял сознание. Один раз очнулся уже в лодке, которая переправляла нас через Днестр.
Медсанбат
В медсанбат я попал уже под утро. Придя в сознание, превозмогая сильнейшую боль, узнал, что получил тяжёлое ранение: две автоматные пули прошли навылет через левую руку и грудь, к счастью ничего не задев, а третья пуля засела глубоко в бедре левой ноги, повредив артерии и кровеносные сосуды. Я пролежал на поле боя почти весь день, потерял много крови, пока наши ребята смогли меня втащить в укрытие. Ранен я был автоматной очередью, прозвучавшей из крепости, где засели власовцы и калмыки. Здесь меня осмотрели врачи, оказали медицинскую помощь, нашли моё положение очень тяжёлым. Требовалась сложная операция, которую в полевых условиях делать не было возможности.. Через несколько дней меня и ещё нескольких тяжёлых раненных погрузили на двухконные повозки и отправили в Раздельную. Там через сутки нас погрузили в санитарный поезд и повезли на юг, в тыловой госпиталь. Самочувствие моё было тяжелым, от тяжелого ранения и большой потери крови я часто терял сознание. Хорошо, что сопровождала мена моя жена - Мотя, которая терпеливо ухаживала за мной. Только в Раздельной мы расстались. Она плакала, радовалась, что хоть и раненный, но я остался жив. Укрепляла меня, вселяла надежду на добрый исход операции и моё возвращение.
Госпиталь На поезде мы ехали на юг больше недели. Стояло жаркое, душное лето. В составе, полном раненных, было нечем дышать от запахов карболки, йода, бинтов, пропитанных свежей кровью. Стоны, крики, ругань раненых... Нестерпимая, чудовищная боль переполняла сознание. Не знаю, каким чудом я перенёс все эти испытания. Поезд остановился в городе Баку, где находился госпиталь для тяжелораненых бойцов. Эшалон с ранеными разгрузили, перевозили нас в госпиталь на санитарных машинах. Эвакогоспиталь N 1545 не был профильным, как некоторые другие (сердечно-сосудистый, неврологический, кожно-венерологический и др.), но фактически его специализацию составляла хирургия суставов и тяжелая гнойная хирургия. История эвакогоспиталя тесно связана с деятельностью Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого (1877-1961), который был ведхирургом (ведущим хирургом) эвакогоспиталя. Его учебник "Гнойная хирургия", законченный в годы войны, и по сей день считается лучшим пособием по этой области медицины. В 1944г. за рукопись этого труда он был удостоен Государственной премии СССР, большую часть которой он пожертвовал в фонд помощи сиротам-жертвам фашизма. Им были введены в хирургическую практику местная анестезия, операция резекции (иссечения) сустава и многие др. Одновременно он был священником (архиепископ). Его церковное имя - Лука. Не так давно он был канонизирован. За свои религиозные убеждения архиепископ Лука не раз оказывался в ссылке. Война застала его в Сибири. Сохранилась его телеграмма, адресованная Калинину (согласно порядку тех лет, попала в крайком): "Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в поселке Большая Мурта Красноярского края, являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку." Просьба была удовлетворена, и с 1942 г. он работал в г. Красноярске, в эвакогоспитале N 1515. Затем в 1943 году профессор Войно-Ясенецкий был переведен в г. Баку. Я не раз потом размышлял, и приходил к выводу, что Бог всё-таки есть . По молитве моей матери, Он не дал мне погибнуть в пекле жестокой войны. И Он же направил меня именно к тому врачу, который был великим специалистом именно по лечению таких ран, как моя. К тому же профессор был верующим человеком и носил имя моего деда Луки. А положение моё стало критическим. За последнее время левая нога моя опухла, стала как бревно. Помимо жуткой непрекращающейся боли, появились признаки гангрены. Первый консилиум врачей вынес решение - ногу надо немедленно ампутировать Лишь профессор Лука решил иначе. Он по-человечески пожалел меня. Молодой сельский парень без ноги, он уже не работник, кому он будет нужен? И профессор начал борьбу с гнойным заражением. Он мне сделал пять операций, расчищая повреждения, нанесённые пулей, удаляя повреждённые гноем места, сшивая кровеносные сосуды. Пуля засела очень глубоко, не было смысла её удалять. Месяца два длилось хирургическое лечение. Операция, блокада, снова операция... Не знаю, откуда брались у меня силы всё это выдерживать. Все-таки у организма были силы; молодость, желание выжить, глубокое понимание и вера в врача. Отношение медперсонала было очень внимательным, прекрасный уход, приличное питание. Всё это дало положительные результаты. Я стал поправляться. Опухоль в ноге спала. Я стал делать попытки вставать и на костылях тихонько передвигаться. Кружилась голова, тело пронизывала острая боль, но я встал и доковылял к окну. За окном стояло жаркое южное лето. Солнце обжигало даже через стекло.
Письмо
Пришло письмо от жены. Она делилась новостями. Обстановка в нашем краю по-прежнему оставалась фронтовой. На Варницком плацдарме продолжались бои. Уже не такие ожесточённые, но обстрелы и бомбёжки были почти каждый день. Правда активность нашей авиации стала больше. Наши лётчики не давали спуску немецкой авиации. Над селом разворачивались воздушные бои. И нередко фашистские стервятники, задымив, грохались на землю. Мои братья, Матфей и Дмитрий, прождав две недели, призывались в действующую армию. Оба попали в артиллерийские части, в дальнобойную артиллерию, и, по сути, на передовой не были. Мотя встретила моих однополчан, с 175 - го гвардейского стрелкового полка. Полк в составе 57 гвардейского стрелкового корпуса 31 -го мая вывели с плацдарма и после короткого отдыха, включили в состав 5 - й гвардейской армии первого Украинского фронт, который приближался к границам Польши. Жена была рада, что врачи сохранили мне ногу, укрепляла меня, ждала моего возвращения. Несмотря на положительные сдвиги, нога заживала медленно. Рецидивы сильной боли возникали каждый раз, когда я пытался на несколько минут с помощью костылей встать и походить. Снова уколы, парафиновые блокады. К счастью левая рука и грудь зажили. А вот с ногой такие проблемы. Но я не сдавался, тихонько тренировал ногу каждый день, хотя врач и говорил мне, что с костылями я не расстанусь несколько лет.
Цветок абрикоса
Где-то в июне, я решил привести свое солдатское обмундирование в порядок, сдал на стирку брюки и гимнастёрку, пилотку решил почистить сам. Когда я развернул полы пилотки, на пол упал цветок абрикоса. Я бережно поднял его. Почувствовал едва заметный ароматный запах. Это же цветок того самого абрикоса, который рос возле блиндажа нашего штаба. Я ведь по-многу раз в день пробирался под ним. Видимо там и цветок упал на мою пилотку. Приятная встреча! Посланец с родного края... Я бережно положил цветочек в записную книжку и хранил его многие годы Госпитальная жизнь однообразна: утром подъем, завтрак, врачебное обследование, процедуры, обед, сон, ужин и т.д. Новостей мало, новенькие к нам попадали редко. Тяжелораненных нас было много. Многие после операций, лежачие, здесь обитают по нескольку месяцев. Приносят нам газеты, книги из библиотеки. Шашки, шахматы. Я пытаюсь рисовать моих соседей по палате, врачей, медсестёр. Иногда пейзажи из окна. Это занятие отвлекает от боли, успокаивает...Пишу письма жене.
Ясско- Кишинёвская операция
В красном уголке госпиталя стоял радиоприёмник. Здесь раненные бойцы читали газеты, имели возможность послушать последние извести, сводки с фронтов. Когда у меня появилось возможность передвигаться, я тоже по вечерам сидел и слушал новости. Особенно волновали события в нашей Молдавии. Наши войска накапливали силы и готовилась к большому наступлению. И вот 20 -го августа советские войска с Кицканского плацдарма начали Ясско- Кишинёвскую операцию по освобождению Молдавии. Началась наступательная операция 2 - го и 3 -го Украинских фронтов по разгрому гитлеровской группировки "Южная Украина". На позиции вражеских войск обрушилась вся мощь артиллерии и авиации двух фронтов, после чего советские войска перешли в решительное наступление. В результате непрерывных боёв 20 августа войска 2 -го Украинского фронта прорвали тактическую зону обороны врага и вышли к третьему рубежу. После двух дней ожесточённых боёв войска 2 - го и 3 -го Украинских фронтов полностью прорвали немецкую оборону, в результате чего создались благоприятные условия для окружения вражеской группировки в районе Кишинёва. 248-я стрелковая дивизия, державшая оборону на Варницком плацдарме от крепости до села Спея получила боевой приказ: "Прочно удерживать занимаемые рубежи и в случае отхода противника перейти в наступление в общем направлении вдоль железной дороги на Кишинёв". Гитлеровцы, чувствуя, что им в скором времени придётся оставить свои позиции перед фронтом 248 - й стрелковой дивизии, 22 августа резко повысили артиллерийско-минометную активность, в глубине обороны замечено интенсивное движение автогужевого транспорта и мелких групп пехоты. В 22-00 на участке 905 - го стрелкового полка противник перестал отвечать на нашу пулемётную стрельбу. Снимая свои и немецкие минные поля, полки начали продвижение вперёд, не встречая сопротивления. К 3-00 899 -й стрелковый полк достиг станции Бендеры, 905 -й стрелковый полк прошел разъезд Калфа, 902 -й стрелковый полк достиг рубеж Рошканы. 5 -я ударная армия частями дивизий, начала наступать вдоль железной дороги в общем направлении на Кишинёв. 68 -й стрелковый корпус 57 -й армии, соединения которого в течение трёх дней вели кровопролитные бои на южной окраине города Бендеры, сводным отрядом 93 -й и 223 -й стрелковых дивизий в 7-30 23 августа овладел городом Бендеры. Сводный отряд под командованием подполковника Е. И. Ермакова переправился через Днестр и вошел в город, оставленный фашистами, в ночь на 23 августа.
Мы за ценой не постоим
На следующий день, 24 августа , 5-я ударная армия 3-го Украинского фронта, командующий 5-й ударной армии, герой Советского Союза Николай Эрастович Берзарин (первый советский военный комендант Берлина) при поддержке 4-й гвардейской армии 2-го Украинского фронта освободила столицу Молдавии город Кишинев. Первым комендантом освобожденного Кишинева был назначен генерал-майор В.П. Зюванов. Сердце моё наполнялось радостью, мой край, моя родина освобождены от фашисткого ига. Я делился этой радостью с друзьями по палате. Сразу захотелось домой... Я записал коротко сообщения Совинформбюро из оперативной сводки. 474 от 24 августа 1944 г. "Войска 3-го Украинского фронта при решительном содействии войск 2-го Украинского фронта... 24 августа штурмом овладели столицей Молдавской ССР г. Кишинев... В районе западнее г. Белгород-Днестровский... взято в плен свыше 15000 немецких и румынских солдат и офицеров". И на другой день сообщения Совинформбюро из оперативной сводки. 478 за 25 августа 1944 г. . "Войска 3-го Ураинского фронта, развивая успешное наступление, вышли к р. Прут на участке Леушены, Кагул, овладев при этом городами Леово и Кагул... Войска фронта соединились с войсками 2-го Украинского фронта в районе Лапушна , Леушены. В ходе успешного наступления войск 2-го и 3-го Украинских фронтов окружили в районе юго-западнее Кишинева группировку противника в составе 12 немецких дивизий... За 2 дня боев в этом районе сдалось в плен свыше 13000 солдат и офицеров противника... В ходе боев удалось полностью ликвидировать прорывы войск противника. Борьба с окруженной группировкой продолжалась до 29 августа. 2-й Украинский фронт во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом покончил с главными силами окруженного противника: 18 немецких дивизий из 25, имевшихся в составе группы армий "Южная Украина", были уничтожены. Уничтожение вражеской группировки, прорвавшейся на правый берег, было закончено войсками 2-го Украинского фронта в основном к 29 августа. Только одной крупной группировке противника численностью свыше 10000 человек удалось прорваться на юго-запад, пройти 70 км и выйти в район севернее Аджул-Ноу. С ликвидацией окруженных войск противника было завершено полное освобождение территории Молдавии". . В ходе ясско-кишиневской операции отличились и немало моих земляков, истинных героев, которыми мы гордимся: пулемётчики П.С. Стоянов, Г.Г. Жеков, П. С. Николаев; командир отделения М.П. Апостолов, разведчик К. К. Добров и его брат пулемётчик И. К. Добров, разведчик нашего 175 гвардейского полка Н. Я. Болгаров, стрелки Н.К. Погорельский, Д.Н. Хаджи; артиллеристы: отец К. Д. Римский и его сыновья Сергей и Иван и многие другие. . . Окружение и ликвидация ясско-кишиневской группировки немецко-фашистских войск -- одна из выдающихся наступательных операций Великой Отечественной войны. Она, как известно, имела огромное военно-политическое значение. В результате ее успешного завершения была разгромлена крупнейшая вражеская группировка "Южная Украина", резко изменилась в нашу пользу вся политическая и стратегическая обстановка на южном крыле советско-германского фронта, народы Румынии и Болгарии были освобождены от фашистского ига и объявили войну гитлеровской Германии. Красная Армия получила возможность оказать непосредственную помощь борющейся Югославии и развернуть боевые действия на территории Венгрии. . Впереди нас ждали новые бои, новые испытания. Но мы уже знали, что день решающей, окончательной победы над ненавистным германским фашизмом уже близок. Таким образом, и наш, небольшой по размерам, Варницкий плацдарм, захваченный советскими войсками в ночь с 12 на 13 апреля 1944 года, имевший большое стратегическое значение в течение почти четырёх с половиной месяцев, утром 23 августа прекратил своё существование. Он сыграл исключительно важную роль в ходе боёв за освобождение города Бендеры и всей Молдавии от немецко-фашистких захватчиков. . . В ходе апрельских боёв за захват и расширение Варницкого плацдарма и в период относительного затишья здесь погибло более двух тысяч советских воинов. Они захоронены в братской могиле в селе Парканы, в Тирасполе. Более тысячи солдат и офицеров - в братской могиле в селе Варница. Наша победа в Великой Отечественной войне была оплачена поистине самой дорогой ценой - жизнью, здоровьем и кровью лучших сыновей и дочерей нашей страны.
События последних дней прибавили мне силы. Здоровье моё улучшалось. Основные медицинские процедуры и операции были проведены. На костылях я уже адаптировался. Мог передвигаться самостоятельно, хотя и нога часто ныла. Напоминала о себе тупой внутренней болью. Рубцы после операции зажили. И я стал проситься домой. Врачи советовали не торопиться, пройти полный курс лечения и восстановительной гимнастики. О дальнейшей службе в армии не могло быть и речи. Инвалид на костылях - это была моя ближайшая перспектива на два - три года. Но я верил в свои силы, в свою молодость. Я стремился домой. Как говорят: "В своём доме и стены помогают!" . Наконец врач назвал мне дату возможной выписки: 6 сентября. Последние дни тянулись очень долго. Я написал жене, когда меня ждать. Поезд прибывал на станцию Раздельная 14 сентября. Договорились, что Мотя встретит меня там. . И вот настал этот последний день, 6 сентября. Выписаны все документы, проездные, командировочные. Собран рюкзак с нехитрым солдатским имуществом. Сердечное прощание с врачами, медперсоналом, которым я на всю жизнь благодарен за восстановленное здоровье, за человеческую заботу. Прощание с боевыми друзьями, обмен адресами. Последние объятия, рукопожатия, улыбки, добрые пожелания. К поезду меня доставил госпитальный санитарный грузовик. Мне помогли взобраться в свой вагон, и я отправился в путь. Эпилог
Работая над материалами книги, я запросил информацию в Центральном архиве Министерства обороны по рядовому Доброву Фёдору Ивановичу, 1919 года рождения и получил ответ: "Рядовой Добров Фёдор Иванович, стрелок 58 гвардейской стрелковой дивизии, убит в бою 10 августа 1944 года, похоронен в с. Жабсу, Пуанувский уезд, Келецкое воеводство, Польша". Это ошибка, дорогие работники архива. Мой отец был ранен 6 мая 1944 года на Варницком плацдарме, отправлен в эвакогоспиталь N 1545 в г. Баку. После лечения, 5 сентября 1944 года был признан инвалидом и демобилизован из армии. В сентябре 1944 года отец вернулся домой, в село Парканы Тираспольского района Молдавской ССР. За личное мужество и отвагу в боях с немецко-фашистскими захватчиками награждён медалью "За боевые заслуги" N 528726. Долго лечился и когда смог ходить без костылей, вернулся на работу в Парканскую среднюю школу, которая в 1961 году была преобразована в Парканскую школу - интернат, где и проработал учителем до 1972 года. В ноябре 1974 года после тяжёлой болезни отец умер. Похоронен на кладбище в с. Парканы. * * * В заключение хочу сообщить читателям ещё об одном эпизоде из истории 175 -го гвардейского стрелкового полка, который произошёл 25 апреля 1945 года в городке Торгау в Германии. О нём поведал бывший разведчик этого полка Николай Болгаров. Он начинал свой боевой путь вместе с моим отцом на Варницком плацдарме и которому посчастливилось закончить войну в Берлине. Речь пойдёт о встрече советских солдат со своими американскими союзниками, героями того самого фильма Спилберга, которые штурмовали побережье Нормандии и с тяжёлыми боями тоже вышли к логову Гитлера. Встреча состоялось на берегах реки Эльба. "Стоял апрель месяц, берега Эльбы тонули в цветущей сирени, - рассказывал бывший разведчик. - Настоящее чудо после такого трудного пути и стольких смертей. О том, что нам предстоит встреча с союзниками, говорили много. В Ставке Верховного Главнокомандующего даже разработали памятку: опознавательными сигналами для наших были красные ракеты, для американцев - зеленые. Союзники встали в 25 километрах - на реке Мульде. И советское, и американское руководство опасалось, что если две, пусть и дружественные армии, сблизятся с ходу - недоразумений не избежать. Однако встреча произошла совсем не так, как рассчитывали генералы. Сначала увидели друг друга простые американские и советские солдаты. И произошло это безо всякой дипломатической подготовки. Еще утром 25 апреля никто из них не знал, как закончится этот знаменательный день. - Первым встретился с американцами наш 175-й полк, а потом почему-то упор делали на встречу, которая произошла позже - между разведчиками 173-го полка и союзников, - заметил Николай Яковлевич. - Хотя какие тут могут быть счеты? Главное - то, что мы сказали друг другу. Утром 25 апреля солдаты 175-го полка заметили на другом берегу Эльбы людей в незнакомой форме. Они выпустили в воздух две зеленые ракеты. Это был американский разведпатруль под командованием Бака Котцебу. - Мы жестами пригласили союзников к себе, - вспоминал Николай Яковлевич. На советской стороне гости и хозяева не сразу смогли подойти друг к другу. Земля была усеяна телами беженцев - женщин, стариков, детей. Бак Котцебу был потрясен результатом немецкого артобстрела. - Я до сих пор помню мертвую девочку лет пяти: одной рукой она прижимала к себе куклу, а другой тянулась к матери, - рассказывал он и десятилетия спустя. А тогда он предложил своему однополчанину Джо Половски: - Давай договоримся с русскими - пусть этот день станет самым важным в жизни наших стран, днем памяти о невинно погибших. Так и сделали. - Советские и американские солдаты пообещали сделать все, чтобы ужасы войны больше не повторились, - заметил Николай Яковлевич Болгаров. - И многие остались верны Клятве на Эльбе, которую дали в немецком городке Торгау. - Ветераны не забыли свою клятву. Чикагский таксист Джо Половски каждый год 25 апреля приходил на Мичиганский мост и раздавал прохожим листовки "Остановите распространение ядерного оружия". "Похороните меня в Торгау", - написал он в своем завещании. Товарищи так и сделали. Они считают его солдатом, павшим на поле боя." Нам, нынеживущим, остаётся только низко поклониться перед простыми солдатами России, стран созников за тот великий подвиг в борьбе с фашизмом, за то, что над нами и сегодня сияет мирное голубое небо.
